Королевский убийца - Страница 104


К оглавлению

104

За мой счет, подумал я горько и тут же пожалел об этом.

Я отвернул воротник моего камзола и вытащил булавку. Я поднял ее, чтобы все видели.

– Я не помню ничего подобного, – рявкнул Регал, но Шрюд сел.

– Подойди ближе, мальчик, – приказал он мне. Я вырвался из рук своих стражей и оправил одежду. Потом я подал булавку королю. Король Шрюд неторопливо протянул руку и взял ее у меня. Сердце мое упало.

– Отец, это... – раздраженно начал Регал, но Шрюд перебил его.

– Регал. Ты был здесь. Ты помнишь это, по крайней мере должен помнить. – Темные глаза короля были ясными и настороженными, какими я их помнил, но вокруг глаз и в углах рта залегли морщины боли. Он явно старался сохранить ясность сознания. Он поднял булавку и смотрел на Регала почти прежним взвешивающим взглядом. – Я дал мальчику эту булавку. И свое слово в обмен на его слово.

– Тогда я предлагаю тебе забрать их назад – и булавку и слово. Ты никогда не поправишься, если такие вторжения будут повторяться, – в голосе Регала снова слышался приказ. Я молча ждал.

Король поднял дрожащую руку и потер лицо и глаза.

– Я отдал это, – сказал он, и слова его были твердыми, но голос слабел. – Данное слово нельзя забрать. Прав ли я, Фитц Чивэл? Ты согласен, что если человек дал слово, он не может забрать его назад?

Это был старый вопрос.

– Как всегда, мой король. Я согласен с вами. Если человек дал слово, он не может взять его назад. Он должен оставаться верным тому, что обещал.

– Тогда хорошо. Все улажено. – Он передал мне булавку, и я принял ее с таким облегчением, что у меня чуть не закружилась голова. Он откинулся на подушки. И снова головокружительное мгновение. Я узнал эти подушки, эту постель. Я лежал здесь и смотрел, вместе с шутом, как грабят Силбей. Я обжег пальцы в этом очаге.

Король тяжело вздохнул. В этом вздохе было изнеможение. Через мгновение он заснет.

– Запрети ему приходить без зова и беспокоить тебя, – приказал Регал.

Король Шрюд с трудом открыл глаза:

– Фитц. Подойди сюда, мальчик.

Как послушная собака, я подошел к нему. Я опустился на колени у его постели. Он поднял исхудавшую руку и неловко погладил меня.

– Ты и я, мальчик, мы понимаем друг друга, правда? – Искренний вопрос. Я кивнул. – Хороший мальчик. Хорошо. Я сдержал слово. Теперь смотри, сдержи свое. Но, – он посмотрел на Регала, и это укололо меня, – будет лучше, если ты будешь приходить ко мне во второй половине дня. Я сильнее в это время. – Он снова ускользал.

– Должен ли я вернуться сегодня вечером, сир? – спросил я быстро.

Он поднял руку и помахал ею в неопределенном отрицании:

– Завтра. Или послезавтра. – Глаза его закрылись, и он выдохнул так тяжело, как будто это был его последний вздох.

– Как вам угодно, мой лорд, – согласился я и ушел. Стражники проводили меня взглядами. Я вышел из комнаты прежде, чем вспомнил, что так и не спросил короля о женитьбе на Молли. Теперь казалось маловероятным, что мне скоро представится такая возможность. Я знал, что по вечерам теперь Регал, Волзед или какой-нибудь их шпион всегда будут подле короля Шрюда. У меня не было никакого желания поднимать эту тему в их присутствии.

Фитц?

Я хотел бы некоторое время побыть один, мой принц. Если вы не возражаете.

Он исчез из моего сознания, как лопнувший мыльный пузырь. Я начал медленно спускаться по лестнице.

15 ТАЙНЫ

Принц Верити решил спустить на воду свои военные корабли в полдень, посреди праздника Зимы этого переломного года. Согласно традиции, ему следовало бы дождаться хорошей погоды и первого дня Весеннего праздника. Это считалось более подходящим временем для спуска на воду нового судна. Но Верити изо всех сил подгонял своих мастеров, чтобы все четыре корабля были готовы к середине зимы. Приурочив это событие к празднику Зимы, принц обеспечивал большое скопление народа во время церемонии спуска и своей торжественной речи. По традиции в этот день состоялась охота, и свежее мясо было немедленно приготовлено в напоминание о наступающей весне. Когда корабли вывели из доков, Верити объявил собравшимся, что это его охотники и что единственная добыча, которая может удовлетворить их, это красные корабли. Реакция людей была гораздо менее бурной, чем он ожидал. Похоже, они не хотели думать о красных кораблях. Лучше укрыться за широкой спиной зимы и надеяться, что весна никогда не придет. Но Верити так не считал. Корабли были спущены на воду, и началось обучение команд.

Ночной Волк и я провели день вместе. Он ворчал на меня из-за того, что я выбрал странное время для охоты и потратил ранние рассветные часы на возню в своем логове. Я сказал ему, что так должно быть и так будет несколько дней, а возможно, и дольше. Он был недоволен. Так же, как и я. Меня сильно смущало, что он так хорошо знает, как я провожу время, несмотря на то что я не ощущал никакого контакта с ним. Мог ли Верити чувствовать его?

Он засмеялся надо мной.

Достаточно трудно иногда заставить тебя услышать меня. Что ж, я стану пробиваться к тебе, а потом еще и ему орать что-нибудь?

Нам не особенно повезло на охоте. Два кролика, и оба довольно тощие. Я обещал принести ему утром мясных обрезков. Еще меньшего успеха я добился, пытаясь объяснить, почему не хочу контактировать с ним в определенные моменты. Он не мог понять, почему я отделяю спаривание от других дел стаи вроде охоты и воя. Спаривание предполагало скорое появление потомства, а потомство было заботой стаи. Слова не могут передать, как затруднительно мне было вести такие разговоры. Его откровенность приводила меня в ужас. Он заверил меня, что разделяет мой восторг и от моей самки, и от процесса спаривания. Я умолял его не делать этого. Полный провал. Наконец я оставил его есть кроликов. Он казался недовольным тем, что я не взял своей доли мяса. Единственное, что мне удалось сделать, это заставить его понять, что я не хочу знать о его присутствии в моем сознании, когда я с Молли. Вряд ли это было то, чего я хотел, но больше я ничего не смог объяснить ему. Сама мысль о том, что временами я хочу полностью разорвать свою связь с ним, была ему абсолютно недоступна. В этом нет смысла, спорил он. Тогда мы не будем стаей. Я оставил его, размышляя, смогу ли я когда-нибудь остаться наедине с самим собой.

104