Королевский убийца - Страница 180

180

Все уже заметили идущего впереди человека. Мы остановились на дороге. Стража Кетриккен расступилась, как раздвигающийся занавес, чтобы позволить ему подойти к королеве. Ужасное молчание продолжалось, пока он передавал ей жезл и маленький свиток. Красная восковая печать сломалась под ее ногтем. Я смотрел, как она падает на грязную дорогу. Кетриккен медленно развернула свиток и прочитала его. Ее лицо застыло, рука безвольно опустилась. Свиток вслед за печатью полетел в грязь – с ним было покончено, она никогда больше не захочет видеть его. Она не упала в обморок, не закричала. Но глаза ее были устремлены вдаль, когда она бережно положила руку на свой живот. По этому жесту я понял, что умер не Шрюд, а Верити.

Я стал искать его. Где-то, безусловно, где-то внутри меня тлела искра связи, тончайшее соединение... нет. Я даже не знал, когда она исчезла. Я вспомнил, что всегда терял свою связь с ним во время боя. Теперь в моей памяти всплыло то, что в ночь битвы показалось какой-то странностью. Мне почудилось тогда, что я слышал голос Верити, отдающий не имеющие смысла приказы. Сейчас я не мог вспомнить ни одного конкретного слова из того, что он кричал. Но мне представлялось, что это были распоряжения, отданные в битве, – разбегаться или искать укрытие... но я ничего не мог вспомнить. Я посмотрел на Баррича и увидел в его глазах вопрос. Мне пришлось пожать плечами.

– Я не знаю, – сказал я тихо. Он нахмурился, обдумывая это.

Будущая королева Кетриккен очень тихо сидела на своей лошади. Никто не пошевелился, чтобы коснуться ее, никто не произнес ни слова. Я посмотрел в глаза Барричу и увидел в них только обреченность. Во второй раз он видел смерть будущего короля, так и не успевшего взойти на трон. После долгого молчания Кетриккен повернулась в седле. Она обратилась к своей страже и конным солдатам, сопровождавшим ее.

– Принц Регал получил известие, что будущий король Верити мертв. – Она не повысила голоса, но ее слова дошли до всех. Веселье угасло, и с ним блеск триумфа. Она дала людям несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. Потом пустила свою лошадь шагом, и мы последовали за ней назад, в Баккнп.

Мы свободно проехали через ворота. Солдаты, стоявшие на часах, проводили нас взглядами. Один из них быстро отсалютовал королеве. Она этого не заметила. Баррич нахмурился сильнее, но ничего не сказал.

Во дворе замка все казалось обычным. Конюшие подошли, чтобы принять лошадей, в то время как остальные слуги сновали вокруг, занятые своими делами. Каким-то образом эта обыденность камнем ударила по моим нервам. Верити был мертв. Казалось, что жизнь после этого не может продолжаться так же, как прежде. Баррич помог Кетриккен спешиться, и она попала прямо в объятия своих леди. Я заметил выражение лица Фоксглов, когда придворные леди уводили Кетриккен. Они говорили о том, какой усталой она выглядит, беспокоились, здорова ли она, и выражали ей сочувствие и соболезнования. Во взгляде капитана стражи королевы была ревность. Фоксглов была всего лишь солдатом, присягнувшим защищать свою королеву. Сейчас она не могла последовать за Кетриккен в замок, как бы ни любила ее. Теперь королева была под опекой придворных дам. Но я знал, что с этой ночи не один Баррич будет стоять на страже у двери Кетриккен.

Заботливое бормотание дам по поводу самочувствия Кетриккен означало, что слух о ее беременности уже долетел до Баккипа. Я подумал, знает ли об этом Регал. Я прекрасно понимал, что слухи циркулируют в основном среди женщин, прежде чем дойдут до всех остальных. Внезапно мне очень захотелось узнать, сообщили ли Регалу, что Кетриккен вынашивает ребенка – наследника трона. Я отдал поводья Суути Хендсу, поблагодарил его и обещал все рассказать позднее. Но когда я направился к замку, на плечо мне легла рука Баррича.

– Одно слово. Сейчас.

Иногда он обращался со мной как с законным принцем, а иногда хуже чем с последним из конюшенных мальчиков. Эти слова не были просьбой. Хендс с кислой улыбкой вернул мне поводья Суути и исчез. Я пошел за Барричем, который вел в конюшню Радди. Ей было нетрудно найти пустое стойло у места Суути. Свободных стойл было слишком много. Мы оба начали чистить лошадей. Меня охватило давно забытое чувство покоя, которое я испытывал всегда, когда ухаживал за своей лошадью, а рядом работал Баррич. В нашей части конюшни было довольно тихо, но он ждал, пока поблизости не станет совершенно пусто, чтобы спросить:

– Это правда?

– Я точно не знаю. Моя связь с ним потеряна. Она была слабой еще до того, как мы отправились в Нитбей, и мне всегда трудно поддерживать связь с Верити, когда начинается бой. Он говорит, что, возводя такие высокие стены, чтобы не пропустить к себе тех, кто вокруг меня, я отгораживаюсь и от него.

– Я ничего этого не понимаю, но знаю об этой проблеме. Ты уверен, что потерял его именно тогда?

Я рассказал о своих неопределенных ощущениях во время битвы и о вероятности, что Верити был атакован в то же самое время. Баррич нетерпеливо кивнул.

– Но не можешь ли ты связаться с ним теперь, когда все спокойно? Восстановить связь?

Я подождал мгновение, пока не прошел приступ отчаяния.

– Нет, не могу. Я не настолько владею Скиллом.

Баррич нахмурился.

– Смотри-ка. Мы знаем, что в последнее время все сообщения доходили кое-как. Почему мы должны верить, что это не было придумано?

– Я полагаю, и не должны верить. Хотя трудно себе представить, чтобы даже Регал был способен сказать, что Верити мертв, когда это не так.

– Нет ничего, на что он не был бы способен, – тихо сказал Баррич.

180