Королевский убийца - Страница 197

197

– А я свой собственный человек. – Молли произнесла это так, как будто хотела сказать: “Самый одинокий человек в мире”. – И я позабочусь о себе.

– Но тебе не суждено всегда самой заботиться о себе, – возразил я. – В один прекрасный день мы будем свободны. Свободны. Чтобы обвенчаться, чтобы...

– Чтобы делать то, о чем тебя попросит твой король, – закончила она. – Нет, Фитц, – в ее голосе была решимость. Боль. Она оттолкнула меня и стала спускаться по лестнице. Оказавшись на две ступеньки ниже меня, когда пропасть, казалось, разделила нас, она заговорила.

– Я должна сказать тебе кое-что, – начала она, почти мягко. – Теперь в моей жизни есть другой. И он значит для меня столько же, сколько для тебя твой король. Он для меня важнее моей собственной жизни, важнее всего, что мне дорого. И после того, что ты сказал, ты не можешь винить меня, – она подняла глаза. Я не знаю, как я выглядел, знаю только, что она отвела взгляд, как будто не могла этого вынести. – Ради него я ухожу. В более безопасное место, чем это.

– Молли, пожалуйста, он не может любить тебя так, как я, – взмолился я.

Она не взглянула на меня.

– И твой король не может любить тебя так, как я... любила. Но, – сказала она медленно, – дело не в том, что он чувствует ко мне, а в том, что я чувствую к нему. Он должен быть первым в моей жизни. Ему это необходимо. Пойми это. Дело не в том, что я больше не люблю тебя. Просто я не могу поставить это чувство выше того, что для него лучше, – она спустилась еще на несколько ступенек. – Прощай, Новичок, – она почти выдохнула эти слова, но они пронзили мое сердце.

Я стоял на лестнице и смотрел, как она уходит. И внезапно это показалось мне слишком знакомым, боль слишком привычной. Я бросился за ней, схватил ее за руку и втащил под лестницу, ведущую на чердак, в темноту.

– Молли, – проговорил я, – пожалуйста! – Она ничего не ответила. Она даже не сопротивлялась. – Как, как мне заставить тебя понять, что ты для меня значишь? Я просто не могу тебя отпустить!

– Точно так же ты не можешь заставить меня остаться, – сказала она тихим голосом. И я почувствовал, как что-то ушло из нее. Какая-то ярость, какое-то желание. У меня не было для этого слов. – Пожалуйста, – сказала она, и это слово ранило меня, потому что она умоляла: – Просто отпусти меня. Не делай это еще труднее. Не заставляй меня плакать.

Я отпустил ее руку, но она не ушла.

– Когда-то, – осторожно начала она, – я сказала тебе, что ты похож на Баррича. – Я кивнул в темноте, не подумав о том, что она меня не видит. – В чем-то это так, а в чем-то – нет. Сейчас я решила за нас, как когда-то он решил за них с Пейшенс. У нас нет будущего. Твое сердце уже занято, и пропасть между нами слишком велика для того, чтобы через нее можно было перекинуть мост любви. Я знаю, что ты любишь меня. Но твоя любовь отличается от моей. Я хочу, чтобы ты разделял мою жизнь. Ты хочешь держать меня в ящике, отделив от себя. Я не хочу быть человеком, к которому ты приходишь, когда у тебя нет никаких более важных дел. Я даже не знаю, что ты делаешь, когда ты не со мной. Ты никогда не делился со мной этим.

– Тебе бы это не понравилось, – сказал я ей. – И на самом деле ты не хочешь знать.

– Не говори этого, – прошептала она сердито. – Разве ты не видишь, что я не могу так жить? Ты даже не позволяешь мне самой решить, хочу я знать или нет, У тебя нет прав так поступать со мной. Если ты даже об этом не можешь мне рассказать, как я могу поверить, что ты любишь меня?

– Я убиваю людей, – услышал я свои слова. – Для своего короля. Я убийца, Молли.

– Я не верю тебе! – прошептала она. Она говорила слишком быстро. Ужас в ее голосе был таким же сильным, как презрение. В глубине души она знала, что я сказал правду. Наконец. Ужасное молчание, такое холодное, пока она ждала, чтобы я признался во лжи, зная, что я сказал чистую правду. Наконец она сделала это за меня. – Ты убийца? Ты не смог даже пройти мимо стражников в тот день, чтобы узнать, почему я плачу, у тебя не хватило мужества не подчиниться им ради меня. И ты еще хочешь, чтобы я поверила, что ты убиваешь людей для короля? – она всхлипнула от ярости и отчаяния. – Почему ты говоришь мне такие вещи? Почему именно сейчас – чтобы произвести на меня впечатление?

– Если бы я думал, что это может произвести на тебя впечатление, то, вероятно, рассказал бы тебе об этом давным-давно, – признался я. И это была правда. Мое желание хранить мои тайны было полностью основано на страхе, я боялся, что если о них узнает Молли, я потеряю ее. Я был прав.

– Ложь, – сказала она больше себе, чем мне. – Ложь, все ложь. С самого начала я была такой глупой! Если человек один раз ударил тебя, он ударит тебя еще раз. Так говорят люди. И то же самое с ложью. Но я оставалась с тобой, и я слушала, и я верила. Какой глупой я была! – она проговорила это с такой свирепостью, что я отшатнулся, как от удара. Она стояла в стороне от меня. – Спасибо тебе, Фитц Чивэл, – сказала она холодно, почти официально, – теперь мне будет гораздо легче.

– Молли! – взмолился я. Я протянул руку, чтобы коснуться ее, но она резко повернулась, готовая нанести удар.

– Не трогай меня! – предупредила она. – Не смей прикасаться ко мне!

Она ушла.

Через некоторое время я осознал, что стою в темноте под лестницей Баррича. Я дрожал то ли от холода, то ли от чего-то еще. Мои губы раздвинулись в улыбке. Нет, скорее в оскале. Я всегда боялся, что из-за своей лжи потеряю Молли. Правда в одно мгновение разорвала то, что ложь держала в сохранности целый год. “Мне следовало знать это”, – подумал я. Очень медленно я поднялся по ступенькам и постучал в дверь.

197