Королевский убийца - Страница 204

204

В полдень меня допустили в покои королевы. Я захватил с собой несколько свитков и травы. Кетриккен, утомленная, сидела на диване перед очагом. Я видел, как ей трудно играть одновременно роль овдовевшей женщины и взволнованной будущей матери, и знал, что она пострадала при падении гораздо сильнее, чем говорила. Она выглядела немного лучше, чем вчера, но я разложил перед ней все принесенные травы и многословно начал рассказывать о достоинствах каждой. Некоторые ее леди заскучали и попросили позволения уйти. Маленькая Розмэри давно уже дремала в уголке у камина. Трех леди, которые остались, Кетриккен наконец отослала, попросив принести ей чаю, еще подушек и свиток с травами, который, как она сказала, находится в кабинете Верити. Как только шорох их юбок затих, я быстро заговорил, зная, что у меня мало времени.

– Вы уедете завтра ночью, после церемонии присвоения Регалу титула будущего короля, – сказал я ей. С ее губ готов был сорваться какой-то вопрос, но я продолжал: – Оденьтесь потеплее и возьмите зимние вещи. Не много. Вечером уходите в спальню пораньше, насколько позволят приличия. Объясните это тем, что церемония и ваше горе утомили вас. Отошлите служанок, скажите, что вам нужно поспать, и просите не беспокоить вас, пока вы их не позовете. Заприте дверь. Времени мало. Подготовьтесь к отъезду и ждите в вашей комнате. За вами придут. Доверяйте Рябому Человеку. Король едет с вами. Доверьтесь мне, – сказал я ей в отчаянии, когда мы услышали шаги возвращающихся дам. – Все остальное будет устроено. Доверьтесь мне.

“Доверьтесь”. Я не верил, что хоть что-то из этого получится. Даффодил вернулась с подушками. А вскоре после этого принесли чай. Мы дружелюбно болтали, а одна из младших дам Кетриккен даже флиртовала со мной. Королева попросила оставить ей свитки о травах, потому что спина у нее все еще болит. Она решила лечь пораньше сегодня вечером и надеется, что чтение позволит ей скоротать время до сна. Я вежливо попрощался и сбежал.

Чейд сказал, что справится с шутом. Мне оставалось только устроить каким-то образом, чтобы король остался один после церемонии. Чейд просил всего о нескольких минутах. Я подумал, не придется ли мне отдать за них жизнь, и отбросил эту мысль. Всего несколько минут. Две сломанных двери будут помехой или подспорьем. Я не знал точно, чем именно. Я обдумал все очевидные возможности. Я могу притвориться пьяным и спровоцировать стражников на драку. Если у меня не будет топора, им потребуется совсем немного времени, чтобы разделаться со мной. Я никогда не был силен в простом кулачном бою. Нет. Я хотел остаться дееспособным. Я обдумывал и отвергал один план за другим. Слишком многое я не мог контролировать. Сколько там окажется стражей, будут ли они знакомы мне, будет ли там Волзед, удастся ли отвлечь Регала болтовней?

Во время моего предыдущего визита в покои Кетриккен я заметил наскоро сделанные занавески, прибитые к разбитым дверным рамам покоев короля. Большая часть – обломков была унесена, но куски дубовой двери все еще загромождали коридор. Восстановлением двери никто не занимался. Еще одно подтверждение тому, что Регал никогда не собирался возвращаться в Баккип. Мне нужно найти какой-нибудь предлог, чтобы попасть к королю. Внизу в замке было очень оживленно – ждали приезда герцогов Бернса, Риппона и Шокса и их свиты на церемонию назначения Регала будущим королем. Их должны были поместить в гостевые комнаты в другом крыле замка. Интересно, как они прореагируют на внезапное исчезновение короля и королевы? Будет ли это рассматриваться как измена, или Регал найдет какой-нибудь способ скрыть это от них? Что будет значить для него такое начало царствования? Я перестал прикидывать и сомневаться: это не поможет мне сделать так, чтобы король остался один в своей комнате.

Я вышел из своей комнаты и стал прогуливаться по Баккипу. Кругом царил кавардак. Аристократы всех рангов прибывали на церемонию, и толпа гостей, их домашних и слуг смешалась с людьми из замка. Ноги понесли меня к кабинету Верити. Дверь была открыта, и я вошел. Очаг был холодным, в комнате резко пахло плесенью и мышами. Я надеялся, что свитки, в которых они гнездятся, можно будет восстановить, но был доволен, что отнес наиболее ценные для Верити пергаменты в комнаты Чейда. Я обходил кабинет, прикасаясь к его вещам. Внезапно я с новой силой ощутил его отсутствие. Его несуетную стойкость, его спокойствие, его силу; он никогда не позволил бы довести страну до развала. Я сел в кресло у его рабочего стола. Он был весь в кляксах и чернильных каракулях. Два плохо обрезанных пера отложены в сторону вместе с облысевшей кистью. На столе стояло несколько маленьких горшочков с краской, теперь потрескавшейся и высохшей. Запах краски напоминал мне о Верити, так же как запах кожи и масла для сбруи всегда напоминали о Барриче. Я наклонился над столом и положил голову на руки.

– Верити, вы нужны нам сейчас.

Я не могу прийти.

Я вскочил на ноги, споткнулся о кресло и упал на ковер. В неистовстве я поднялся, и с еще большим неистовством уцепился за этот контакт.

Верити!

Я слышу тебя. В чем дело, мальчик? После некоторой паузы он спросил: Ты дотянулся до меня по собственной воле, да? Хорошо сделано!

Вы необходимы нам немедленно!

Почему?

Мысли долетали до него гораздо быстрее, чем слова, и рисовали картину происходящего более детально, чем ему бы хотелось. Я чувствовал, как от этих мыслей он становится грустным и усталым.

Сир, вернитесь домой! Вы могли бы привести все в порядок! Регал не должен становиться будущим королем! Он не должен грабить Баккип и увозить короля!

204